Спина прямая, ноги подогнуты...

Поза стульчика.
704х480 появись!
Если равки в лоу-куолити не будет, придётся ждать хардасабберских потуг в переводе.
Да, октябрь начался, превед, свежие онгоинги.
Радостная новость на закусь.
24-е октября. Хеллсинг ОВА 5. Обведите день красным маркером. За неделю до Хеллоуина такой подарок!

---

Зомбэ

@темы: факмоймоцк

---

картинко

А вот вам боян)))

---

лето ж, йопт

---

Сказка об острове Буяне

Сначала такая себе предистория. Давным-давно, на четвёртом курсе, кады на парах делать было совершенно нечего, я писал креативы. Ну, разную хрень я писал и раньше, и много - до сих пор в шкафу есть большой такой пакет, набитый стихами, рассказами, рисунками. Там же и парочка повестей, которые надо как-нить и когда-нить сесть отредактировать, и несколько романов, которые я бросил сам уже не знаю почему, и наброски проектов. Короче, три-четыре килограмма работы больного мозга.
Идея переделывать стихи... Пародийно причём... Ну, это влияние Подеревьянского. Вся сложность заключалась в подборе рифм, но где-то с трети сказки я вошёл во вкус, да и опыт какой-никакой уже имелся...
Есть ещё пара стихотворений такого же плана, но их ещё надо, хмммм, отыскать в торбе))).
Сама сказка была извлечена из этой прорвы опусов, немного отредактированна (её, если честно, никто левый до релиза не вычитывал) и отправлена в плаванье по нету. Кто-то даже успел её прочитать перед тем, как добрая модераторская душа снесла сабж))).
В моём другом дневнике она уже радует глаз), но так как он на ооочень закрытом хосте, то выкладываю её туточки, для своих здешних немногочисленных читателей).
(Мат, откровенные сексуальные сцены, насилие - короче, 18+)

Сказка об острове Буяне

Слов больше нет, остались маты…
(кто-то сказал, а я приплёл к этому творению)

Три сестрицы у костра
Пропиздели до утра.
«Кабы я была царицей, -
Говорит одна сестрица. –
Я б давала всем ебаться,
И еблись бы – рад стараться!!!»
«Кабы я была царица, -
Средняя пиздит сестрица. –
Я б вибратор дала всем,
И кончали б без проблем!»
«Кабы я была царица, -
Третья спикает сестрица. –
Я б для бати, для царя,
Сына, на хуй, родила!»
Так сказала и уснула.
Солнце на землю взглянуло,
Осветило тех сестёр
И потухший их костёр.
У костра сидел мужик
И глядел на девок, шпик.
Разбудил младшу сестру,
Пнув её под рёбра: «Ну», -
Говорит. – «Ты, бля, попала.
Хоть с царём ещё не спала,
Но дадим тебе тот шанс.
Вот долляры – твой аванс.
Мы поедем ко дворцу,
К королевскому концу.
Никогда не станешь спать –
Будет царь тебя ебать».
Радость с девкой приключилась –
В речке шустренько подмылась.
Вот приехала карета.
Королевой, блять, миньета
Села девушка в салон.
Тренируя зычный стон,
Когда ехали к царю,
Размышляла девка: «Пру
Я на оргию к монарху.
Как лимон я выжму нарка:
Блин, замутит мне машину
Да на кожаных всё шинах,
С золотыми, блять, дверями
Да и с ручками-хуями
Из крутого серебра.
Буду ж с ним за то добра».
Кучер слышал речь сестрицы,
Возжелал её как пиццу
И остановил коней.
Конь коню сказал: «Забей!»
Кучер влез её ебать,
А сестрица, вашу мать,
Не почувствовала хуя,
Всё ей мало было. Ну, и
Кончил дядька, брызнул в плавки, –
Славно ёб он на холявку, –
Вышел к коням и подох.
Конь коню: «Убился, лох!
Видно, не проста пизда.
Кто ж залезет, блин, туда,
Если всунул, вынул, умер,
Как пятипроцентный думер?»
Бабе ж было наплевать,
Стала она коней гнать,
Что б с царём прилечь любиться –
Вдруг и выродок родится.
Прибыла блядь ко дворцу
Поелозить по концу.
Встретил царь её, помацал,
Дырку в жопе кремом смазал
И засунул ей в очко
Небольшое поленко.
Сам распряг огромный член,
Завернул, блин, в гобелен
И засунул во пизду,
В волосатую манду.
До утра имел деваху,
А потом отдал, бля, вахту
Слугам, конюхам, солдатам
И Ваську, родному брату.
Сучка дёргалась и выла,
Вышли у ебущих силы.
Засыпали те злодеи…
Все подохли, еблондеи.
Кто не ёб – схватили тёлку,
Отнесли к бочке из ёлки
И засунули туда –
Пусть не видит мир пизда!
Бочку же заколотили,
Щели, блять, смолой залили
И пустили в море плыть –
Так пытались блядь убить.
Сиськи, блин, мешали сучке
Сидеть в бочке. Даже лучка
Не было, чтоб пожевать,
И вопрос «как в бочке срать»
Мучил девушку с неделю.
Проперделась еле-еле.
От того напора бочку,
Разорвало на хуй, в клочья.
Оказалась лярва в море,
Но не кончилось тем горе.

Во дворце ж монарха-нарка
Обнаружилась запарка:
Обдолбившись лёгкой ширки,
Бля, наследники, как с дырки
Повылазили на трон.
Но не мёртв царёк-муфлон
Оказался. Вышел к сукам,
Молвил грозно: «Свои глюки
Берегите для приходов,
Но не притесь, бля, к доходам
И к царь-месту моему.
Всем сосать! Повергну в тьму,
Задолбаю, придушу я!
Захотели власти? Хуя!!!
Я в стране сей, бля, правитель,
Раком-всех-установитель!
Все вы будете кончать
По приказу. Вас ебать
Стану я по полной проге!
Вам не встать больше на ноги,
Не ходить по белу свету!
Где ж та писька? Писька, где ты?»
Долго царь искал сестрицу,
Глядел в окна, ползал низом
Чтоб смотреть под женски юбки,
Но не те там были губки.
Как же выжил – сам не понял.
Сотни трупов, в смраде, вони
По покоям завалялись,
А он жив, как не ебались.
Видно, гобелен помог.
Подкатил к горлу комок,
Как подумал царь о титьках,
О пизде – даст форы писькам,
Что ебал он до неё.
В сердцах сплюнул: «Ё-моё!»
Чтоб етить её туда,
Не жалел бы живота,
Намотал бы гобелен
И прошиб бы, как рентген.
Крик разнёсся по двору –
В полотне нашли дыру.
К докторам свезли царя:
Ночь сидели, хворь боря.
Ведь не умер, мало взял,
Но не встал ба аксакал
С другой бабой во постели
После той жаркой ебели.
Подлечился царь немножко,
Стал поход на Билоножко
(Не на жёнушку, на мужа)
И, покоя не нарушив
Во дворце, пошёл искать
Траханную суку-блядь.

Где-то в море неспокойном,
На волне больно отстойной
Блядь плыла. Видела сушу.
Остров был то. Сучья туша
Выбралась на берег, встала,
Ощутила боль, упала,
А очнувшись, баба зрит:
Рядом сын малой сидит.
Породила ж, блять, урода,
Как в отключке была. Воды
Обмывали его, гада.
Вот какая, блин, отплата
За ебание и позы.
Сильно захотелось дозы,
Когда думала о том,
Что далёк голимый дом.
Сын же рос не по часам,
А по разным, бля, частям.
Руки чёрные – от негра,
Тело немца, жида рёбра.
Ну, а главные запчасти,
Бля, досталися от Васи.
Вася царским братом был,
Если кто из вас забыл.
Улыбнулась, блин, деваха.
Скинув грязную рубаху,
В лес пошла, грибов искать.
Сын в песке остался ждать.

Прошли годы. Царь-бедняга,
Выпив суррогата флягу,
Не одну, а много тыщ,
Горевал, херовый дрыщ.
Долго ведь искал вагину
И сиськастую дивчину,
Бля, влагалища хозяйку,
Сучку, курву и маздайку.
Фарта ж не было ему.
Приходилось самому
Возлежать на той кровати,
Где давали в дырки бляди,
И дрочило теребить,
Думая: «Быть иль не быть?»

Но деваха была рада,
Ведь имела до отпаду
Шмоток, денег, мужиков –
Обманула дураков,
Что на острове жили.
Крутой стала баба, блин.
Проживала в замке шлюшка,
Много дрыхла на подушке,
На всё было ей насрать –
Успевали б убирать
За ней мусор да фигню.
Сын же вырос, и херню
Гнал на слуг, бля, бил по почкам,
Ездил к разным барским дочкам,
Их ебал и жил фривольно –
Сыну всё было прикольно.
Звали парня Вратарём,
Был конкретным упырём.
Вот такая жизнь, земляне,
Шла на острове Буяне.

Как-то раз Вратарь напился,
Масти в нычке накурился,
И на берег погулять
Вышел, чтоб не видеть мать.
Он, когда узрит мамашу,
То бегом бежит к параше –
Славно чёрт за ним несётся –
И стругает, много срётся.
Но в тот день на берегу
Было хорошо сынку.
Он сидел на пляже сам,
Ковырялся в носу, хам.
А на небе разыгралась
Драма: лебедь, блять, попалась
Коршуну в костлявы лапы.
Вратарь видел всё, поплакал,
Взял булыжник, кинул в гада…
Лебедь была очень рада,
Когда камень в супостата
Нихера, бля, не попал,
А её в крыло достал.
Птица угодила в воду.
Коршун с яростью породы
Сделал мёртвую петлю,
Словно вякнув: «Утоплю!»
Оценив все те событья,
Время хищника прибытья,
Цены на бананы в Польше,
Взял Вратарь снаряд побольше.
Бросил в коршуна, затих:
Снова в лебедь попал, псих!
От досады лук достал,
В колчане стрелу сыскал,
Наложил на тетиву
И, забивши на траву,
Снова в коршуна пульнул.
Коршун крякнул и уснул
Вечным сном врагов народа.
Разрешилась так забота.
Лебедь выгребла на брег,
Как гребут из века в век,
Но не к брегу, а к морям
Черепахи, трам-парам!
Вратарь бросился ко птахе,
Посмотрел, прикинул, нахуй,
Дурканул и отымел.
Голос в небесах запел,
Засияла лебедь-птица,
Стала живенько вертеться.
Перья вспыхнули огнём,
Выгорели, а потом
Птица в девку превратилась –
Охуенной получилась.
Ноги были так длинны,
Что за них не без войны
Дрались бы полки мужей:
Юных, стариков, детей.
Сиськи гордо возвышались,
И, размером поражаясь
Тех нехилых буферов,
Хуй Вратаря был готов
Разорвать штаны тугие,
Лишь бы лечь на упругие.
Попка была в самый раз.
Даже б профи-педераст
Оценил бы её форму:
Всё по ГОСТу, всё по нормам.
А пизда, той девки «киска»
Принимала б, только прыскай,
Любой по размерам член.
Лик же девы охеренн
Не был. Жалко. На лице
Не удалась. Об отце
Ты б подумал, видя рожу
Девки той. И не похоже,
Что косметику знавала
Или кремы применяла.
Но кто ж смотрит на ебало,
Когда на пиздищу встало,
Когда хочется долбать
И так девку отъебать,
Чтоб в поту прям утонула.
Сердце Вратаря кольнуло,
Хрен надулся, ждал контакта,
Как арабского терракта.
Но деваха вдруг сказала:
«Мне помог, заклятье спало.
Отымев меня, нахал,
Ты словно ключик подобрал
К заклинанию врага –
Вон торчит его нога.
Коршуном он был пернатым,
Превращался в него, гада,
Дабы по небу гонять
И за мною поспевать.
Сам меня превратил в птицу.
Что ж, не будет маг долбиться
Во пиздищу больше, нет.
Блин, а где тут туалет?»
«Почему же так хочу я
Пропихнуть в сю девку хуя?» -
Мыслил про себя Вратарь.
Девке ж крикнул: «Не кумарь,
Лучше спикни, как зовут,
И какие позы прут!»
«Бля, мудак, не при в мозги,
А здоровье береги!
Я поссать хочу немедля,
А потом уж будет ебля.
Хм, зови меня Ебучкой,
Дать поссать быстрее лучше!» -
Девушка сказала так.
Говорил Вратарь-чувак:
«Мы тут ссымся на природе,
Срёмся тут же, нахуй, вроде.
Ссать и срать мы всюду можем,
И ничто нас не тревожит:
По хую, бля, люди, звери,
Или, блять, открыты ль двери.
Какать были, есть и будем,
Захотим где, где прибудет
К жопе, на х, вагон какашек.
Лично я, бля, без поблажек
Обговнить готов весь мир –
Буду я сратый кумир!
Писать можешь прямо тут.
Лей, за это не убьют.
Я же гляну, продрочусь,
Бо смачно кончать учусь».
Девка присела над песком,
Полилась мощным ручейком,
А как иссяк мочи поток,
И кончил рагульный сынок –
Так встала раком, бля, Ебучка.
Воспряла вратарёва штучка –
Впендюрил чел в пещеру страсти
Своё орудие напасти
И долго девку сотрясал,
Пизду Ебучке натирал.
Через пять часов ебали
Чресла поца не устали,
Но Ебучка не могла
Больше выносить хуйла
Во влагалище внутри.
Возопила: «Всё, не три,
Не долбись, не трахай, паря!
Ты меня уже запарил!
Дай немного отдохнуть
И поесть, с денёк соснуть».
Но Вратарь неутомимый
Имел девку неголимо.
Перекрикнул маты, стоны:
«Бля, не дуй в мои гондоны!
Бля, не кончим мы порнуху,
Ежели ты, потаскуха,
Не исполнишь мне желаний.
Многих выебал я драней,
И тебя ебать могу
От вечёра к вечерку!
Ты ж, блядота, бля, магична,
Хотя… немного истерична…
Исполняй бегом, сучара.
Нет, то сделаю запару
Дырке мокрой между ног.
Ведь не всё ещё я смог
Перепробовать, узнать.
Можа, к смерти задолбать?!»
«Не долби, мне хватит, баста!
Подарю тебе я ласты,
Разноцветной, блять, хуйни,
Только хуй быстрей выйми!»
Разозлился наш Вратарь:
«Я не ниггер и не стар –
Только руки, бля, черны –
И догадки не верны
О том, что я дикарь тупой,
И что хочу иметь отстой!
Мы контракт с тобой напишем.
Договор. Бумажку. Слышишь?»
«Слышу, только не долби,
Писку больше не губи!» -
Застонала девка тихо.
И Вратарь закончил лихо
«Киску» «девочки» етить.
Стал Вратарь контракт мутить.
По контракту чинарём
Добазарились о том:
Каждый вечер та девица,
Аки баба либо птица,
Будет ждать на берегу
В дождь ли, в холод иль пургу.
Вратарь встретит и закажет
Вещь, ебание иль лажу.
Девка ж будет исполнять,
Жить-то хочет, её мать.
Ведь Вратарь найдёт ту суку,
Снова вставит в суку штуку –
И не станет бляди жизни,
Перед смертью и не пискнет.

Царь другой страны хандрил,
Хапал ганджа, много пил –
То тоска его, зараза,
Грызла много, била сразу.
Не спасало ничего
От того хуёвого
Ощущения в мудях.
Лярву отымев на днях,
Царь всё думал о сестрице,
Младшей суке-ебелице.
Старши сёстры (тоже суки.
К слову, их, тупых, две штуки)
Возросли, блять, при дворе.
Часто, выйдя на заре
Помочиться под забор,
Видел царь в окошке спор
Этой пары пизд вонючих:
Матерятся и канючат,
Жалуются, бля, на жизнь
Так, что за живот держись.
Но не гнал их царь-дурак,
Бо работали за так –
Бублик им иль чашку чаю
Выдавали. Не скучая,
Ездили по царству пизды
И шукали, что бы спиздить.
Во дворец к царским гондонам
Девок целые вагоны
Поставляли. Тем служили.
А при свите не тужили.
Ох, плели таки интриги,
Что не хватит одной книги
О всём дабы рассказать.
Не узнать, не показать,
Как вела себя Матрона
И сестра её говённа,
Называвшаяся Моськой.
С ними бабка Мацюпуська
В хате сосуществовала
(В молодости, бля, давала
Только страшным морякам,
Всё трипозным хилякам).
Бляди те царю Салтану
Припадали на ушаны
(Извините, только щас
Вспомнил царский ник. Как раз).
И пиздели, врали суки,
И в говне марали руки
Со советами своими.
Пизды жили не голимо!
О них вспомним не для чести,
Ведь плели задумку мести
Те пиздяры, сидя в хате,
Каждая, блять, в маскхалате.
Злились суки, что сестричка,
Младшая пиздоебичка,
Поебалася с Салтаном
И с его мёртвым братаном.
Им же ебли ни хуя
Не досталось от царя.
Как же ей отмстить, заразе,
Коль исчезла вдруг и сразу?
Нет, не знали, где сидит,
Жрёт, пасётся, ходит, спит.
Ну, а ежели вернётся,
Вновь с монархом поебётся?!
И решили – надо власть
Заграбастать иль украсть,
Всё держать, бля, под контролем:
Речи царские и боле,
Все его законы, акты,
Уговоры, письма, пакты.
Как же себя проявить,
И царя, бля, убедить?
Но настал счастливый случай!
Ща скажу, ты только слушай…

В один тёплый вечерок
Вышел наш Вратарь-сынок
На брег моря лебедь ждать,
Шкурку хуя стягивать.
Когда первая звезда
Загорелася, тогда
Появилась птица-девка,
Распиздяйка-перепевка.
Разыскавши пацана,
Так промолвила она:
«Чего дрочишь грустно-грустно?
Аль поел чего невкусно?
Или чешется, блять, шишка?
Или же воротит кишки?»
А Вратарь ей говорит:
«Грустно, бо душа болит.
Всё мне скучно, всё по хую.
По веселью я горюю.
Не хочу тебя ебать,
Марш желанье исполнять!
Я хочу, чтоб стало классно
И немножечко опасно –
Не себе, а для людей…
Да кидать меня не смей!»
И Ебучку взяла мысль:
«Не согнём мы коромысл!
Сотворю для тя избушку,
Посажу в избе зверушку…
Той зверушкой станет белка,
Отсосная мудачелка.
Будет всем сосать за плату –
И кормить её не надо.
Понт же в том, мой милый друг –
Член отгрызть ведь может вдруг.
Ведь кому-то отсосёт,
А другому отгрызёт.
Получилась лотерея».
«Бля, мне нравится идея!» -
Встав, так прокричал Вратарь. –
«Белку ж завтра мне притарь!»

Волны по морю идут,
Шхуны по морю плывут,
А на шхунах всё купцы,
Торгаши и молодцы.
Увидали остров, град –
Им понравился расклад.
Пушки с берега шумят,
Кораблям пристать велят.
Вот сошли купцы на брег,
Офигели, словно MPEG
Лицезрели в первый раз.
Вратарь встретил их тотчас:
«Дарова, гости-господа,
Откуда прётесь и куда?»
А купцы ему в ответ:
«Тебе, князь, от нас привет!
Мы купцы, торгуем мёдом,
Соболями. Самолёты
Не для нас, не прёт летать.
Любим воды рассекать
На своих, блять, кораблях.
Торговали, о Аллах,
В разных странах, в разных водах.
Мы в пути уж больше года.
Но вот кончился товар –
Не осталось даже шкар
В трюмах. Мы плывём домой,
Где Салтан рулит страной».
Вратарю, блин, интересно
Стало, где же это место.
Спрашивать же напрямую
Не хотел. Гостей балуя,
Он отвёл их к избе белки.
Вышла та походкой целки,
Деньги взяла и сосать
Стала всем. Но в пасть ебать
Не хотел Вратарь один –
Знал замут, скотина, блин.
Повезло купцам: не стала
Белка грызть ихни хуяла.
И, довольные, ушли –
Корабли-то их ждали.
Как садились уплывать,
Вратарь, вспомнив всяку мать
(Про себя), сказал купцам:
«Приплывайте, счастья вам!
Всегда рад, уж вы поверьте,
Свечку, блять, поставлю в церкви.
И от острова Буяна
Шлю поклон царю Салтану!»
Паруса подняли шхуны,
Южный ветер смачно дунул,
И помчались шхуны смело
За, блять, водные пределы.
Вратарь побежал к Ебучке
И сказал ей громко: «Сучка,
Преврати меня ты, бля,
В многокрылого шмеля.
Посмотрю, где тот Салтан.
Говорила мне маман,
Что ебал её царёк,
Заебический хорёк.
Только имени не знала.
Может, он? Заколебала,
Чё стоишь и давишь зенки?
Превращай, кончины пенка!»
И Ебучка подчинилась.
Чудо с Вратарём случилось –
Во шмеля он обернулся.
Взвился в небо, не вернулся,
Шхуны долго догонял,
И на рее прокунял
До царь-города Салтана
(Далеко, блин, от Буяна!).
Вратаря сомненья взяли:
Чё ж царь жив после ебали?
Может, эт не тот мудак,
Мать имел что по кирзяк?
Ведь кто с матью переспит –
Будет мором тот убит.
На Буяне членоносов
Было мало. Всех поносит,
Когда к матери ведут
Мужика. Его ебут.
Труп же во море кидают.
И никто того не знает,
Отчего так получилось,
Что в пизде той заключилось.
«Ладно», - думал наш чувак. –
«Надо всё проверить. Мрак
Сего таинства развеять,
Да без хэлпа доброй феи!»
Отбросив дум своих обломы,
В царские влетел хоромы
И присел, блять, у окна –
Зала вся ему видна.
Вот зашли купцы, блин, в зал.
Чрез «сухого» царь хапал.
Молвил царь, и все вспотели:
«Ну, приветик, мудачелы!
Не надеясь на богов,
Я спрошу: сколько деньгов
Отдадите мне, муфлоны?
Ненавижу вас, гондонов!
Запиздите, что видали,
Как вас, петушарин, драли.
Говорите, хуелизы!
Не расскажите, так шизов
Я, блять, выпущу на вас.
Каждый шиз тот – пидорас.
Отпендюрят ваши жопы.
Информируйте, холопы!»
И сказал один купец:
«Не творите нам пиздец!
Многое мы повидали,
И для вас деньгов достали.
Видели ж на море остров,
А на нём, блять, шпили остро
Подпирают небосклон –
Град стоит там, невьебон.
Высоки его, бля, стены,
Всё, блять, в граде охуенно.
У избушки белка есть,
Поём белке этой честь.
Ся зверюка за оплату
Отсосёт каждому брату.
Иногда же хуй грызнёт.
Адреналин ручьями бьёт!
Князь Вратарь тем градом правит,
Город свой огромно славит.
Он поклон тебе послал!»
Царь Салтан со трона встал
И толкнул такую речь:
«Чего ж мне себя беречь?!
Вот поеду к той зверушке,
Вот возьму её за ушки,
Дам за щёки хуя-змея –
Пусть посмокчет, полелеет!»
В зал ворвалася Матрона:
«Ты не слушай выебона!
Эка белка, всем сосёт…
Тут слониха всех ебёт!!!
Хоботом яйца сжимает,
И в пиздищу заставляет
Лезть и трахать целый день.
Вот такая поебень!»
Моська тоже в зал запёрла:
«Правду говорит ся гёрла!
Есть на свете много див.
Долго бошкой не долбив
В наковальню, забазарю:
Где-то есть велика харя,
Всё холмом она лежит,
Мужским гласом говорит.
Языком матёро гласит,
Блин, о Штирлице рассказы».
Мацюпуська тоже входит
И такой, блять, спич заводит:
«То, блин, уникум, ребята,
Белка та не в рот ебата,
Но за тридевять земель
Пиздоптицы поют трель.
На хуй сядут и заводят.
На лечение к ним водят
И каличных, и слепых –
Пением сцеляют их!»
Шмель-Вратарь, блять, разозлился
И Матроне в око впился.
Моське молотком по бошке
Подолбил совсем немножко.
В Мацюпуськину пиздищу
Динамита грамм под тыщу
Заложил и шнур зажёг –
Всем пизды шмель дал, как смог!
Но, блин, царская рука
Не погладила сынка –
Размозжила, стёрла кишки,
Вот и нет с нами братишки!
Здесь мораль, и не простая:
Когда высоко летаешь
И суёшь свой нос в дела
Не свои, блять, то хуйла
Можешь ты не досчитаться.
И не надо, блять, бодаться,
Когда слышишь гон да ложь.
Успокойся, нож не трожь.
Лучше тихо посиди,
Подожди с год, отомсти,
А то подойдут, блин, сзади
Разны волосаты дяди
И порежут на куски.
Безрассудством не моги
Оперировать, юнец.
Вот и сказочке конец!

Февраль, 2003
© Glemm aka Nitrat

@темы: сказкотворчество / мифосочинительство